Пандемия поставила экологическую дипломатию в тупик, хотя кризис начался до появления COVID-19

Пандемия COVID-19 и сопутствующий экономический кризис могут не только отсрочить решение экологических проблем, но и усугубить существующее положение.

2020 год, по утверждению Программы ООН по окружающей среде, должен был стать «супергодом» для экологии: в ноябре страны должны были собраться в шотландском Глазго на СОР26 – Конференции ООН по изменению климата – для того, чтобы окончательно договориться о мерах по сокращению выбросов для достижения цели по сдерживанию глобального повышения температуры на 1,5 градуса. Из-за пандемии мероприятие перенесли на 2021 год, а из-за экономических проблем, связанных с ней же, целый ряд стран повсеместно начал ослаблять экологические стандарты.

В Казахстане чрезвычайное положение и карантин затруднили принятие нового Экологического кодекса, а кроме того, по словам экспертов, отдельные участники рынка лоббируют отсрочку по Кодексу на год.

Эффект панголина

В 2015 году страны предпринимали попытку достижения глобальной углеродной нейтральности. Принятое в Париже соглашение по климату впервые в истории объединило усилия 195 стран по сдерживанию климатических изменений.

Обозреватели называли Парижское соглашение историческим. Результаты оказались далеки от позитивных. С момента подписания соглашения выбросы парниковых газов увеличились на 4%, из соглашения в итоге вышли США – ответственные за выброс более чем 15% мирового объема СО2, а ряд других стран так и не выполнили договоренности.

В 2019 году на СОР25 в Мадриде была предпринята очередная попытка найти консенсус по своду правил в отношении сокращения парниковых газов. За 14 дней переговоров страны так и не смогли определиться с механизмом финансирования и передачи единиц сокращения парниковых газов, с компенсациями за ущерб от изменения климата, а также с поиском 100 млрд долларов США для зеленого финансирования в развивающихся странах в рамках Парижского соглашения.

Восемьдесят стран дали обещание представить обновленные планы по сокращению выбросов парниковых газов, но совокупно эти страны ответственны лишь за 10% мировой эмиссии СО2. Итоговая декларация COP25 отложила почти все важные вопросы на конференцию в Глазго, которая теперь перенесена на неопределенный срок.

Пандемия окончательно поставила в тупик и без того сложную ситуацию в климатической дипломатии – целый ряд стран ослабили экологические требования для предприятий в рамках поддержки национальных экономик. ООН выступила со срочным заявлением:

«В свете глобального экологического кризиса, который начался до появления COVID-19, такие действия нерациональны, безответственны и ставят под угрозу права уязвимых людей», – говорится в заявлении Специального докладчика ООН по вопросу о правах человека и окружающей среде Дэвида Боида. 

По его словам, такие политические решения, вероятно, приведут к ускоренному ухудшению состояния окружающей среды.

«Наука четко дает понять, что люди, живущие в районах с повышенным уровнем загрязнения воздуха, с большей вероятностью рискуют преждевременно погибнуть от COVID-19. Сходным образом доступ к чистой воде необходим для предупреждения заражения и распространения вируса (…) Правительства должны прикладывать больше усилий для достижения целей в области устойчивого развития к 2030 году, потому что здоровая окружающая среда – это эффективный способ предупреждения пандемии и защиты прав человека. В свете глобального экологического кризиса, который начался до появления COVID-19, государствам следует расширить меры по защите окружающей среды, а не делать шаг назад», – говорит эксперт.

Боида особо подчеркивает, что экологические проблемы, как и проблемы с болезнями, невозможно решить на национальных уровнях, без взаимного сотрудничества всех стран. Как показал пример с пандемией COVID-19, начавшейся в Китае и впоследствии охватившей весь мир, в случае со здравоохранением глобализация – важнейший фактор. Специалисты Всемирного банка назвали новую мировую инфекционную взаимосвязь «эффектом пангалина».

«Вирус SARS-CoV-2 возник в дикой природе, преодолел видовой барьер и перешел к человеку. Основными подозреваемыми являются летучие мыши из рода подковоносов. Скорее всего, летучая мышь передала вирус промежуточному носителю, первоначально считалось, что этими носителями оказались панголины, питающиеся муравьями чешуйчатые животные, которые являются объектом незаконной торговли, – их продают ради мяса, а также ради чешуи, которую затем используют как якобы ценное лекарство», – пишет Даниэль Мира-Салама, старший специалист по вопросам экологии в представительстве Всемирного банка в Пекине.

Экономика против экологии

Самыми крупными эмитентами углекислого газа в мире являются США и Китай, на их долю приходится более 40% мирового выброса СО2. Доля Казахстана в этом пироге – 0,7%, или 248,1 млн тонн в год. В результате пандемии в ряде стран наблюдалось снижение выбросов. В масштабах стран это не улучшило ситуацию, экологических проблем хватало и до COVID-19.

Как говорит Манон Кассара, эколог и консультант по водным и природным ресурсам, в Казахстане экологические проблемы варьируются по территории. Ключевой из них является деградация земельных ресурсов (или опустынивание), что особенно проявляется в засушливых районах.

«Аральское море является наиболее известным случаем, препятствующим развитию дальнейшей сельскохозяйственной деятельности и общему экономическому развитию региона», – говорит эксперт.

Ключевыми проблемами, по ее словам, являются загрязнение воздуха в городах, вызванное выбросами углерода угольной промышленностью, энергоснабжением и транспортными потоками, а также химическое загрязнение от существующих или прошлых отраслей (например, Семипалатинский полигон), требующие долгосрочных подходов к обработке отходов и оценки воздействия на окружающую среду. Среди других важных проблем окружающей среды Казахстана Манон Кассара называет отсутствие эффективной системы управления отходами и проблему водных ресурсов.

«Большая часть водных ресурсов Казахстана поступает с других территорий (например, Узбекистан, Китай или Россия). Только две реки берут начало на территории страны. Это создает большую зависимость для получения ресурсов. С другой стороны, водные ресурсы в горных районах (например, ледник) находятся под угрозой из-за изменения климата. Ледники в Казахстане и в регионе тают быстро. Тем не менее они являются основными источниками воды и хранилищами на будущее, что подвергает Казахстан (и другие страны) неопределенности в отношении наличия ресурсов», – говорит эксперт.

До наступления пандемии по рекомендации ОЭСР Казахстан начал работу над принятием нового Экологического кодекса, который должны были принять весной 2020 года. Кроме того, в этом году стране предстояло принять Стратегию низкоуглеродного развития для реализации Парижского соглашения (разрабатывается Министерством экологии, геологии и природных ресурсов РК при поддержке Германского общества по международному сотрудничеству). Но карантин, а также экономические проблемы отсрочили принятие кодекса. Документ под угрозой, его могут отложить.

«Со стороны промышленности и промышленных предприятий (Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий. – «Курсив») была инициатива, чтобы перенести принятие Кодекса еще на год», – говорит Елдос Абаканов, заместитель председателя правления Ассоциации экологических организаций Казахстана.

По его словам, обоснованием подобной просьбы стала ухудшающаяся экономическая ситуация. Нормы, указанные в Кодексе, вступают в силу только с 2025 года.

«У кризиса есть пик и есть спад. По различным оценкам, коллеги приводили цифры, аналитику, к 22-му году, возможно, потихоньку экономика будет из кризиса выходить. Соответственно, если нормы Кодекса, основные кардинальные нормы, они с 25-го года. В принципе, приемлемые сроки для крупного бизнеса, чтобы они могли и подготовиться, и задуматься над тем, как им быстро модернизироваться», – говорит Елдос Абаканов.

Усиление экологических требований необходимо в первую очередь промышленникам, так как страны Европы начинают вводить дополнительный углеродный налог.

«Когда сырье заезжает из Казахстана или постсоветских стран в Европу, на границе просят доказать, сколько было потрачено углерода, то есть сожжено угля на производство этой продукции. Если допустимые пороги будут превышены, чтобы, условно говоря, пустить его в Европу, будут доначислять налоги. Это причина, по которой промышленность должна задуматься над тем, чтобы быстро модернизироваться. С одной стороны – это экологические требования, с другой, это будет и экономическая мера, от которой никто никуда не уйдет», – говорит  эколог.

Тем не менее официально работу над кодексом никто не останавливал.

«В прошлом году, в декабре, если не ошибаюсь, документ вышел из правительства, в начале 2020 года он пошел в парламент. Рабочая группа начала заседания, собирались в феврале и в марте. В рабочую группу входит около двухсот человек – это есть эксперты, экологи и представители бизнеса, представители всех заинтересованных госорганов, НПО. Процедура немного затормозилась с введением карантина, но мы продолжаем работать. Официально, чтобы останавливали работу над кодексом, – такого не было».

Одновременно с этим 23 апреля Министерство экологии, геологии и природных ресурсов республики опубликовало специальное обращение о недопустимости затягивания сроков принятия кодекса от вице-министра экологии, геологии и природных ресурсов Казахстана Ахметжана Примкулова.

«Мы видим, что переход на НДТ (наилучшие доступные технологии. – «Курсив») — это единственная возможность, единственный шанс улучшить экологическую ситуацию в таких городах, как Темиртау, Балхаш, Усть-Каменогорск, Караганда… Других механизмов и рычагов на мы не видим. Если брать ГМК, сейчас цены на металлы выше на 40%, чем после кризиса 2008 года. Пандемия – не повод откладывать Экокодекс в долгий ящик и как-то пересматривать сроки. Мы как уполномоченный орган считаем, что он нужен. Все его нормы очень разумные, никаких авральных решений и неподъемных мер в нем нет», – сказал Примкулов.

Под натиском промышленников министерство приняло некоторые послабления. 1 мая 2020 года в официальном аккаунте Департамента экологии города Алматы в Instagram было опубликовано видеообращение Председателя Комитета экологического регулирования и контроля Министерства экологии, геологии и природных ресурсов РК Жолдасова Зулфухара:

«Государственная комиссия по обеспечению ЧП при президенте одобрило предложение Министерства экологии по вопросу поддержки бизнеса в период ЧП (…) сроки природоохранных мероприятий будут перенесены, будут рассматриваться сроки переноса».

Кроме того, будут отсрочены сроки по сдаче отчетностей. Представитель ведомства сообщил, что эти изменения были приняты в ответ на обращение предпринимателей, которые не могут осуществлять природоохранные мероприятия в связи с закрытием границ городов.

Воздух и города

Карантин повлиял на качество воздуха в некоторых городах, но незначительно, отмечают эксперты. Такое исследование, с использованием данных измерений сайта Airkaz.org и измерения летучих органических соединений лаборатории «Экология Биосферы» КазНУ, проводила целая группа ученых. Исследование было опубликовано 4 мая в рейтинговом научном журнале Science of Total Environment (Q1, WoS). Один из специалистов — Айымгуль Керимрай, PhD, исследователь-эколог, Центр физико-химических методов исследования и анализа.

«По предварительным данным, анализируя показатели с 7 станций Airkaz.org, можно сказать, что воздух был далек от того, чтобы называться чистым, поскольку за 18 дней (из 27 изученных дней карантина) наблюдалось превышение суточного предельного значения ВОЗ (25 мкг/м3). Если сравнивать 27-дневный период карантина со значениями в тот же период прошлых годов, в среднем снижение PM2.5 составило 21%. Это может говорить о том, что вклад транспорта в выбросы PM2.5 безусловно есть, но из-за значительного вклада других источников загрязнения существенного улучшения качества воздуха (более чем на 50%) не наблюдалось», – говорит Керимрай.

По ее словам, полученные результаты свидетельствуют о том, что даже при отсутствии дорожного движения не возникло существенного снижения уровня загрязнения, поскольку несколько первичных источников выбросов доминируют в профиле загрязнения над городом.

В 2020 году (во время карантина) наблюдалось снижение концентрации РМ2.5 в среднем на 21% по сравнению с аналогичным периодом 2018-2019 годов (до карантина), воздух в этих местах был далек от того, чтобы называться чистым. Кроме того, ученые отметили значительное снижение концентраций CO и NO2 на 49% и 35% соответственно, но увеличение уровня O3 на 15% по сравнению с предыдущими 17 днями до карантина. По их словам, существенное снижение концентраций CO и NO2 в течение периода карантина может быть обусловлено сочетанием отсутствия транспорта и сезонных погодных изменений.

«Это исследование демонстрирует сложный характер загрязнения воздуха в Алматы, который срочно нуждается в дальнейшем изучении с помощью пространственных кадастров и исследований распределения источников», – говорится в статье.

Поскольку длительное воздействие загрязненного воздуха отрицательно влияет на дыхательную и сердечно-сосудистую систему, загрязнение воздуха может увеличить риск смертности от COVID-19.

«Во многих городах Казахстана наблюдалось превышение предельно допустимых значений по приоритетным загрязняющим веществам. Однако много других факторов (например, плотность населения), которые также могут влиять на риск смертности».

Одной из главных экологических проблем страны Керимрай называет сжигание угля – «самого грязного вида топлива как на электростанциях, так и в домохозяйствах».

«Большинство угольных электростанций Казахстана не оснащены современными системами очистки выбросов (например, рукавные фильтры или установки для обессеривания). Чистый воздух не бывает бесплатным. Естественно, газ будет дороже угля, а установка современных эффективных фильтров требует вложений. С другой стороны, стоимость лекарств и лечения тоже не снижается. Лучше потратить больше на более качественный продукт, «чистую» электроэнергию или газ, чем поплатиться здоровьем, потерей продуктивности и тратами на лечение», – говорит Керимрай.

С этим согласна и Манон Кассара. Она сослалась на итальянское исследование, в ходе которого было выявлено, что частицы  PM2.5 и PM10 служат носителем для химических и биологических загрязняющих веществ, включая вирусы, позволяют им путешествовать на большие расстояния и увеличивают продолжительность их жизни в атмосфере.

В связи с карантинными мерами выбросы СО2 в атмосферу сократились, но это временное явление. Чего не скажешь о глобальных экономических и тесно связанными с ними экологических проблемах. Чтобы сохранить краткосрочную позитивную тенденцию, необходимы структурные изменения.

Международный валютный фонд (МВФ) понизил прогноз по мировому ВВП до минус 3% в 2020 году, в том числе и Казахстана до минус 2,5%. Ранее фонд ожидал роста ВВП страны на уровне 3,9%. Для выполнения обязательств ОЭСР и Парижского соглашения необходимо перестроить экономику и производство, что в текущем ослабленном состоянии непросто.

С другой стороны ,эксперты, экологи и даже Министерство экологии отмечают, что в долгосрочной перспективе игнорирование экологических проблем и ослабление действий по борьбе с изменением климата, включая принятие Экологического кодекса, может привести к гораздо большим проблемам как в здравоохранении, так и в экономике.

Ситуация, сложившаяся в РК, не уникальна: перед такой же дилеммой стоят правительства и общества всех стран. Международное энергетическое агентство предупредило, что пандемия COVID-19 всерьез подорвет инвестиционные программы по линии зеленых технологий, и призвало правительства активнее стимулировать это направление. Аналитики из BloombergNEF снизили прогноз по глобальному спросу на солнечную энергию. Все страны сейчас вынуждены принимать срочные меры по поддержке экономик. В случае Казахстана речь идет о поддержке крупных компаний – эмитентов СО2.

МВФ говорит о том, что к 2021 году экономики начнут восстанавливаться, мировой ВВП может выйти в плюс 5,8%, но проблемы в экологической дипломатии и окружающей среде, начавшиеся до пандемии, могут не только остаться, но и усугубиться.

Источник: kursiv.kz